Нефть и мир. «Семь сестер» – дом, который построил Джон - Леонид В. Крутаков
Взрывное расширение модели одновременно во времени и пространстве (экспансия) создало внутреннюю разряженную зону (вакуум), которая остро нуждалась в заполнении. Выданные обязательства требовали подтверждения их исполнения (гарантии). Раздутые потенциалы роста необходимо было обеспечить новыми источниками жизнедеятельности (преодоление энтропии) доминантной модели – нефтью (дефлятор цепочки производства стоимости, драйвер расширенного потребления).
Законы термодинамики социально не обусловлены (от политических соглашений и финансовых долгов не зависят), сознание человека идентифицирует энтропию (вселенский порядок) как хаос. Отсюда, повторимся, с неизбежностью следует, что открытая («живая») макросистема не может быть нейтральной по отношению к окружающей среде. Но в данном случае для нас важно, что она не может быть нейтральной и по отношению к окружающим ее другим (иначе организованным) макросистемам.
Шок, испытанный доминантной моделью на рубеже XIX–XX веков, когда объемы добычи русской нефти превысили добычу Пенсильвании (угроза потери «контроля» над будущим), стал частью ее генома.
Как мы отмечали, вопрос с русской нефтью временно закрыли войной 1905 года (потеря КВЖД, уничтожение бакинских нефтепромыслов) и Октябрьской (антилиберальной) революцией 1917 года. Сепаратный мир с Германией лишил Россию контроля над Северной Персией и Босфором (прямой выход в Средиземное море), обещанными ей при вступлении в Антанту. (Условием этих «обещаний» было сохранение английского контроля над бакинскими нефтепромыслами. – Л. К.)
Вопрос американских «нефтяных Балкан» был решен в 1919 году. Накануне Great War (см. главу 6) 2/3 нефтяных концессий Центральной и Латинской Америки принадлежали Англии. США откажутся ратифицировать Версальский договор, но при этом добьются включения в него доктрины Монро – превратят свое «мягкое подбрюшье» в свое «подворье».
Для понимания материальных последствий политического решения, приведем пару цифр. Если за 1919 год в Венесуэле было добыто всего 425 тыс. баррелей нефти, то в 1928 году – уже 105 749 тыс. баррелей (рост на 24 782,1 %). В США за это время добыча выросла всего на 138 %, а в СССР – на 166,2 %[465].
В обмен на признание Англией «нефтяных Балкан» вотчиной Америки Вашингтону пришлось отказаться от программы расширения своего флота, согласившись в итоге на англосаксонский военно-морской паритет. Паритет будет закреплен Вашингтонской конференцией (ноябрь 1921 года – февраль 1922 года), которая одновременно установит режим «открытых дверей» в отношении Китая, лишив тем самым Англию монополии на рынках Юго-Восточной Азии.
Англия примет условия Вашингтонской конференции, прекрасно понимая, что судьба Pax Britannica будет решаться не в американском «подбрюшье», а на Ближнем Востоке, где она по итогам Great War все еще сохраняла контроль. Однако надежды Англии на паритет (англосаксонский дуумвират) были тщетными, судьба «Владычицы морей» решалась не на просторах Мирового океана. Все было определено в тот момент, когда Британия согласилась на двусторонний формат разрешения вопросов своего «военного» долга Great War с Америкой, когда признала доллар эквивалентом фунта стерлингов, единицей оценки своего будущего.
(Просуществовал англосаксонский военно-морской паритет недолго – до Второй мировой войны. В 1940 году США по договору «Эсминцы в обмен на базы» [Destroyers for Bases Agreement] обменяют 50 своих эсминцев времен Первой мировой войны на английские военно-морские базы на Багамах, в Гайане, Ньюфаундленде, Антигуа, Тринидаде, Сент-Люсии и на Бермудах. Британия окончательно превратится в американского сателлита. Заложив свое будущее, рано или поздно приходится отказаться от своего прошлого и настоящего. – Л. К.).
Вашингтонская конференция сформировала послевоенный порядок, разделив мир на Транстихоокеанскую и Трансатлантическую зоны (несостоявшиеся будущие TPP и TTIP. – Л. К.). Первая зона после запуска Панамского канала и доктрины Монро станет сферой доминирования США. Вторую зону Англия, мечтавшая о новом Тордесильясском договоре (в 1494 году разделил мир за пределами Европы на колониальные зоны контроля Португалии и Испании. – Л. К.), попытается сделать своим доминионом в соответствии с имперским форматом Pax Britannica – превратить Персидский залив по примеру Средиземного моря в английское внутреннее озеро.
Мечты Англии была несовместимы с форматом Pax Americana (разные «политические языки» описания действительности). У модели не может быть двух способов связности (система принятия решений), у кредита не может быть двух источников «обещаний денег» (образ будущего, градиент движения), у проекта не может быть двух центров принятия решений (оценка будущего, процент).
После Great War менялись не зоны контроля, а его принципы, менялся весь комплекс общественных отношений по полному кругу, менялся мир. Между Транстихоокеанской и Трансатлантической зоной (в центре нового «мира миров») располагалась Америка. Мировая иерархия теряла евроцентричность. Менялась модель межгосударственных отношений (мировой порядок, принципы определения паритетности макросистем), система оценок и принятия решений.
Кэтрин Фокс Органски и Яцек Куглер в «Военной бухгалтерии» убедительно доказывают, что причиной мировых войн является не нарушение баланса сил и систем коллективной безопасности, а разные темпы роста двух самых могущественных наций (Nation State). Одна макросистема является доминантной, вторая претендует на первенство. Различия в темпах роста двух конкурирующих макросистем дестабилизируют весь комплекс экономических, социальных и политических отношений на международном уровне, ведут к прямому столкновению (поиск нового паритета).
По мнению авторов «Военной бухгалтерии», победителя в столкновении макросистем определяет не силовой потенциал, а способность к полной мобилизации всех своих ресурсов: связность, внутренняя гомогенность общества («индикатор политической способности», в трактовке Органски и Куглера). Маркером победы в столкновении двух макросистем является не исход сражений на поле боя, а последующий рост или деградация одного из двух национальных проектов (чьи правила, чья модель отношений будут доминировать).
Ядерное оружие (паритет, «холодный мир»), по мнению Органски и Куглера, природу и структуру власти не меняет, а значит, оно не меняет принципы и систему принятия решений (модель международных отношений). Истоки войны (поиск нового паритета) и параметры определения победителя в мире «ядерного равновесия сил» остаются прежними[466]. Итоги холодной войны с последующей десубъективацией больших политических систем и деиндустриализацией огромных экономик (распад связности) – яркий тому пример.
На графике 4 хорошо видно, как в результате Great War Америка опережает Англию по валовому внутреннему продукту. ВВП (рост расходов, инфляционный разгон «ожиданий») является тестовым показателем эффективности (конкурентоспособность, мандат на экспансию) макросистемы в параметрах новой доминантной модели отношений. За прорывом следуют резкий спад (Великая депрессия, дефляционный сброс избыточного финансового давления. – Л. К.) и новый рост по экспоненте (расширение долгового пространства. – Л. К.) в результате Второй мировой войны (план Маршалла, Бреттон-Вудские соглашения).
В предыдущей главе мы постарались описать, насколько сложно организован (взаимосвязан) общественный организм развития (макросистема). Как комплексно (по всем направлениям) осуществлялась и осуществляется экспансия новой доминантной модели. Старались обозначить неуловимый в параметрах старой модели отношений процесс, который Адам Туз определил как «заговоры, окутавшие мир зловещей паутиной влияния».
В этой главе постараемся процесс систематизировать. Представить его не в устоявшейся замкнутой системе координат, которая
